Этимология слова «дракон»

Версия 2.0. Изменено январь, 2016

В данной статье мы попытаемся проследить истоки слова «дракон» и динамику его развития в различных языках и культурах, а также определиться в терминологии, уяснив особенности употребления слов «дракон», «змей» («змий») и «змея».

Этимология слова «дракон» в основных европейских языках довольно хорошо прослеживается.

Слово dragon в европейских языках восходит к старогреческому δράκων (drákōn), образованное от δρακεῖν (drakein), δέρκομαι (derkomai), «я вижу». Сейчас в греческом слово выглядит как δράκος (drakos).

Женской формой слова «дракон» считается δράκαινα (drakaina)[1].

В древнегреческих текстах слово drakwn обозначало сказочное пресмыкающееся, относившееся к змеям. Общим названием змей было ojix. О принадлежности «дракона» к змеям говорит дважды употребленное поэтом Гесиодом (VIII-VII вв. до н. э.) в «Рождении богов» («Теогонии») словосочетание «змей-дракон».

 [320 … ἣ δὲ χιμαίρης, ἣ δ᾽ ὄφιος, κρατεροῖο δράκοντος,

[πρόσθε λέων, ὄπιθεν δὲ δράκων, μέσση δὲ χίμαιρα…

[820 … ἣν ἑκατὸν κεφαλαὶ ὄφιος, δεινοῖο δράκοντος,[2]

[320 … Козьей – другою, а третьей – могучего змея-дракона.

[Спереди лев, позади же дракон, а коза в середине;]

[820… Сотня голов поднималась ужасного змея-дракона.[3]

Из древнегреческого слово попало в латинский язык (модифицировавшись как dracō).

Из латинского слово перешло в испанский (dragón), португальский (dragão), итальянский (drago).

В немецком языке слово встречается в западно-немецкой форме (drako) и в староверхненемецкой форме trahho[4]. Из западно-немецкого оно попало в норвежский, датский и шведский (drake), староанглийский (draca). Впоследствии первоначальная согласная испытала влияние со стороны исходного слова – в современном немецком это слово звучит, как drache[5].

Из шведского оно перешло к финнам в форме «traakki» и стало обозначать виверну. В финском  также есть слово  lohikäärme. Что буквально означает «лососезмея».

В старофранцузский слово dragon заимствовано из латыни[6],[7].

 «В Лангедоке духи стихий назывались drac, во Франции drogg, а в Бретони слова dreag, wraie Wran имели, безусловно, то же самое происхождение, и замок Drogheda в Британии имеет ту же самую этимологию...»[8]

В Nicot, Thresor de la langue française (1606) это слово никак не разъясняется, просто «Un Dragon, Draco»[9].

В первом издании Dictionnaire de L’Académie française, 1st Edition (1694) дракон описан как «вид змея, имеющий крылья»[10]. Но уже в четвертом издании Dictionnaire de L’Académie française, 4th Edition (1762)[11] дракон становится «сказочным монстром с когтями, крыльями и хвостом змеи».

В староанглийский язык слово «дракон» пришло из немецкого, в форме drake[12].

Другая цепочка заимствования прослеживается в старофранцузском, от латинского dracō (косвенные падежи dracōn- ), которое в свою очередь пришло из греческого drakōn (р.п. drakontos; основа drak-), – огромный змей с ужасными пристальными глазами; другие варианты: греческое drakein (основа drak-), derkesthai (основа derk-) – смотреть, скользнуть взглядом; и drakos, синоним старо-ирландскому derc; индо-европейский корень *derk-, с метатезой *drek-, вариант drak-, сравните с санскритским darç- – видеть[13].

В раннеирландский слово перешло из латыни как drac/dracon, но позже было вытеснено английским заимствованием dragún; равно как и с шотландским draigon → dràgon.

Валлийское draig/dreigiau также родом из латыни.

В эстонском – draakon, lohe, lendmadu, в литовском slibinas и Аitworas. В «Lexicon Lithuanicum» (середина XVII в.) слову Аitworas соответствовало немецкое Drache — «дракон», «чудовище»[14].

Для обозначения собственно дракона в чешском языке есть слова drak, saň.

Лексема dragon сохраняет в своей структуре признак зоркого, всевидящего взгляда дракона, его глаз, наводящих на человека панический ужас, что коррелирует с мифологическими представлениями о драконах как неусыпных стражах сокровищ.

«В греческом языке drakwn означает «того, кто видит и наблюдает». Греческая форма, несомненно, основана на корне, который хорошо просматривается – derk – «смотреть, следить». Он встречается в словах derkomai [δέρκομαι] «ясно вижу» и dedorka [δέδορκα] «слежу за тобой». Описания в мифах подчеркивают, что одна из особенностей драконов – они всегда начеку и видят многое. Поэтому, слово «видящий» идеально подходит, чтобы именовать одно из этих созданий – особенно в качестве эвфемизма (или, технически, «табуированного имени»: вы не хотите, чтобы они слышали, как вы говорите о них; по той же причине греки регулярно называли фурий Эвменид «милосердными» вместо их настоящего имени, Эринии).»[15]

 Слово «змий», как и «змея», принадлежит к общеславянскому языковому фонду и, следовательно, восходит к глубокой древности.

В славянских языках можно найти формы, восходящие к *zmьjь: так, в сербском и словенском змај, в румынском zmeu, в русском змей.

Смок «змей (в сказках)», блр. смок, цмок «дракон», русск.-цслав. смокъ «змея», болг. смок «уж, медяница», словен. smòk, род. п. smókа «дракон», чеш. zmok – то же, слвц. zmok «домовой», польск. smok «дракон», наряду с чеш. zmek «домовой, змей». Объяснение из *sъmъkъ, связанного со смы́каться, (пре)смыка́ться, напрашивается для чеш. zmek, которое могло получить z- из zmija; По мнению Брюкнера (503), *smokъ, первонач. «сосущий», родственно смокта́ть (см.). Лит. smãkas «дракон, змей» скорее заимств. из слав., а не родственно smokъ (Брюкнер (FW 134), вопреки Миклошичу (Мi. ЕW 311). [Напротив, Слушкевич (JР, 38, 1958, стр. 211 и сл.) относит эти сближения к народн. этимологии и источник слав. smokъ видит в герм.; ср. англос. snаса, англ. snake «змея»; sn- > sm- – Т.][16]

Доцент исторических наук Г.  И. Королев в статье «Змий или Дракон?» пишет следующее:

«Слово «дракон» в русском языке зафиксировано, как заимствованное из греческого языка, лишь с XVI в., а именно, начиная с текстов, переведенных Максимом Греком. Языковеды уже отмечали, что это слово употреблял Андрей Курбский. Так, в послании старцу Васьяну он писал: «О горе нам! Како не зрим прилежно мысленным своим оком древняго дракона, врага нашего бодрого, и никогда же спящаго… Он бо древле праотцем завистию во Едеме смерть сотвори». Это вариация на тему библейского рассказа о змие – искусителе Адама и Евы (Быт. З). «Дракон» Курбского означает то же, что и «змий» («змей»). В одном из переводных романов (в списке XVII в.) отмечен оборот: «Брунцвик … виде зверя льва и драка-змия». «Драк» (вариант «дракона») уточнен здесь как вид «змия», или, иначе говоря, «драк» пояснен как «змий».

Интересные данные о понимании переводчиками греческих слов «drakwn» и «ojix» доставляет Библия.

В библии короля Джеймса (1611 г.) 22 раза использовалось слово «дракон», 3 раза – слово «змей», 3 раза – кит, и один раз – морское чудовище.

В Библии 1663 г., воспроизводящей Острожскую Библию Ивана Федорова 1581 г., оба слова передавались «змием». Так, особенно примечательно, в пророчестве о поражении («низвержении») злого существа это существо описано следующим образом: «змий великий, змий древний, нарицаемый диавол и сатана» (Апок. 12, 9). Тот же оборот содержится в исправленной Библии 1756 г. издания.

В синодальном переводе на русский язык (1876–1878 гг.), употребляемом и в современных переизданиях (например, 1988 г.), стоят слова «великий дракон, древний змий», соответствующие греческому тексту со словами «drakwn» и «ojix». Ясно, что речь идет об одном существе, которое в роли искусителя Евы (Быт. 3, 1) выступает под названием «ojix» – «змий» или «змей». В Библии 1756 г. регулярно употребляется слово «змий». Есть одно исключение. В рассказе о том, что Господь мечом поразит, словами перевода, «левиафана, змея прямо бегущего, и левиафана, змея изгибающегося, и убьет чудовище морское» (Ис. 27, 1), в Библии 1756 г. для всех трех существ употреблено слово «драконт» соответственно греческому тексту. Отметим, что в 12-ой главе Апокалипсиса, в которой говорится о том же самом пресмыкающемся, в переводе оно 5 раз названо драконом и 3 раза змием.

В древнерусских записях сказания «Чудо Георгия о змие» греческому «drakwn» соответствует «змий». Описанный там змий, по выражению одной из рукописей XVI в., вышел из озера, «пущая грозный яд с пламенем огненным». Это вполне привычный фольклорный образ огнедышащего «змея» («дракона»).

В источниках XVIII в. тоже встречаются переводы иноязычных «драконов» русским «змием». Так, в описании государственного герба, сделанного Ф. Санти в 1722 г. на французском языке, стоит «dragon». В переводе же, сделанном, видимо, вскоре после сочинения Санти, это слово передано как «змий». В книге профессора Ф. Г. Дильтея, напечатанной параллельно на французском и русском языках, в описании московского герба стоят слова «dracon» и «змея». Для обозначения все той же фигуры слово «змий» употреблялось и независимо от переводческих нужд. Например, в описании герба Воейковых упоминается о «двух змиях» («без крыл» и «с крыльями»).

Неясно, почему в XIX в. змия переименовали в дракона. Скорее всего, потому, что слово «дракон» уже вошло в широкое употребление. Возможно, в переименовании проявилась начавшаяся тогда модернизация в геральдике, отчасти понимавшаяся как сближение с западноевропейскими геральдическими обычаями и терминами. Может быть, желали усилить различие в именовании дракона и реальной змеи. Не исключено, что слово «дракон» должно было подчеркнуть грецизацию всадника, т.е. и всей композиции.

История употребления слов «дракон» и «змий» показывает, что ими обозначалось одно и то же существо.

Разницу между изображениями «дракона» и «змия» усматривал Ю. В. Арсеньев. Имея в виду западноевропейский материал, Арсеньев характеризовал «дракона» как существо двулапое, с хвостом «вместо задних лап», а «крылатого змея» – как существо о четырех лапах, забыв, видимо, упомянуть хвост. Отметим, что, подгоняя под приведенное различие между «драконом» и «змием», Арсеньев назвал драконом казанское двулапое крылатое пресмыкающееся, в описании 1781 г. названное змием.

Проведенное Арсеньевым различие между существами по числу их лап несущественно и, во всяком случае, в русской эмблематической традиции отсутствует. Вообще, именование московской гербовой фигуры «драконом» или «змием» так же зависело от сочинителей описаний, как и употребление этих слов в переводах древнегреческих произведений от переводчика, скажем, XX века.

Так, в трагедии Эсхила «Семеро против Фив» слово «drakwn» в изданиях 1937 и 1978 гг. передано «змеем» (в суждении Этеокла, что Паллада спасет город, и в характеристике Тидея). Во второй же строфе «Персов» в 1937 г. напечатано «змей», а в 1978 г. – «дракон». Различаются переводы «drakwnqomilon» в «Просителях» – «поганых змиев» (в 1937 г.) и «клубок драконов» (в 1978 г.). В «Жертве у гроба» (или «Хоэфорах») в издании 1978 г. при справедливом сравнении женщин с Горгоной «drakwosin» переведено как «и змеи в волосах». Сочинители описаний герба и переводчики пользовались теми словами, какие употреблялись в их время. Если в XIX-XX вв. были обиходны одновременно два слова, то они выбирали одно из них.

В заключение «змеиность» дракона подтвердим его библейским родословием: «Из корня змеиного выйдет аспид, и плодом его будет летучий дракон», или, по-старинному, «от племене бо змиина изыдет пород аспидск, и пород их изыдет змия паряща» (Ис. 14, 29)»^[17].

Венгерское szárnyasgyík состоит из двух слов gyík – ящер и szárnyas – крылатый, другое слово sárkány заимствовано из турецкого, сравните куманское sazagan, кипчаское sazağan (dragon).[18]

Древняя тюркская основа саруган «дракон» сохранилась в венгерском булгаризме шоркану «дракон» ← саркан. Кыпчакское собственное имя Шарукан, видимо, восходит к булгарскому шарукан «дракон». Н. Поппе сравнивал венгерское шаркану с куманским сазаган –«дракон, змея».[19]

«В коми-пермяцких языках gundḭr, gundḭrl’i, gundḭrli, gundḭl – ‘дракон, змей, многоголовое чудовище, гидра, злой дух – сын ведьмы Йомы’;

 Средне-осетинское, иранского происхождения, kœfq^wyndar ‘дракон, чудовище (фольк.)’ = (по версии В. И. Абаева) kœf-q^wyn-dar букв. ‘рыба шерстью покрытая’, где kœf = осет. kœf ‘рыба’, q^wyn = осет. (ир.) q^wyn , ğun ‘волос, шерсть’ < иран. *gūn, а dar связано с осет (ир.) daryn, darun ‘держать, поддерживать, содержать (скот), носить одежду’ (< иран. *dяr- ‘иметь, держать’). [20]

«У ряда тюркоязычных народов (казахи, киргизы, крымские татары, ставропольские трухмены и ногайцы) дракон обозначается словом uluw, у алтайцев и телеутов – в варианте ulı, по-монгольски – luu, среди уйгуров, узбеков, туркмен и части казахов употребляется иное слово – balıq, т.е. «рыба».

В кумандинском диалекте встречается обозначение ker-balıq. Слово ker в алтайском языке имеет значение «чудовище, страшно большой зверь». Следовательно, словосочетание ker-balıq можно перевести на русский язык как «огромная, небывалых размеров рыба» или «ужасного вида водное существо».

Генетическую связь тюркского uluğ и китайского lóng (в русской транскрипции лун) и вьетнамского lаung – «дракон», можно видеть не только в аспекте семантики, но и с учетом фонетических чередований, характерных для многих тюркских языков. Тюркское и китайское uluw и lóng – гомогенны и возникли в древнетюркском языке на базе первичного значения слова uluğ «большой, огромный; страшный» (зверь, животное) > «ящер; крокодил; дракон».

Персы использовали слова nähäng «кит; крокодил; акула; мифическое морское чудовище» и temsah «крокодил, кайман, аллигатор».

В трудах известного ученого-востоковеда В. В. Бартольда есть перевод сочинения мусульманского писателя XI века Гардизи, в котором изложен древнетюркский сюжет.

Однажды, когда предводитель кимаков – шад стоял с народом своим на берегу Иртыша, из реки послышался голос, взывающий о помощи. Шад за волосы вытащил из воды свою будущую жену Хатун. Она рассказала, что nehang (крокодил, дракон) схватил ее с берега реки. Гардизи сообщает о почитании реки, вернее, о поклонении местных племен божеству – водяному дракону: «Река – бог кимаков».

В тюркских языках смысл слова uluw затемнен и трактуется по-разному, как водное или летающее животное, либо как хищник из семейства кошачьих.

В современных словарях казахского языка uluw переводится на русский язык как «улитка; моллюск», ранее это слово означало «крокодил». Здесь можно привести интересный факт из средневековой скандинавской культуры: свои боевые быстроходные суда викинги называли drackar «драконами», мелкие рыбачьи – шнека «улитками» (şnecker «змея»). Родственным этому слову является в английском языке лексема snake –«змея».

 Обращение к лингвистическому материалу и фольклору разных народов позволяет выявить архетипы сознания, отраженные в значениях слов. В частности, можно попытаться логически объединить понятия в широком диапазоне значений от «дракона» до «улитки», связанные с этимологическими вариантами лексемы: uluw ~ ulı ~ luu ~ lóng ~ lаung.

Так, в дагестанских языках группа безногих пресмыкающихся (змеи), внешне схожих с ними низших животных и их онтогенетических форм (черви, гусеницы, личинки), обозначаются одним и тем же словом или однокоренными словами. Например, в андийском языке словом berka называют как змею, так и гусеницу; примеры из германских языков: древнеанглийское wyrm «змей», современное английское worm «червь», старонемецкое wurm «червь; змея». Можно указать также на то, что архаичные формы ныне графически различающихся между собой китайских иероглифов для обозначения понятий «червяк» и «змея» внешне были весьма схожи. Китайская лексема cháng-chong «змея» образована из слов cháng «длинный, долгий» + chóng «червяк; насекомое».

Приведем пример семантического изменения: в эвенкийском языке от лексемы kulin «змея» с помощью аффикса -kan, несущего значение уменьшительности, образовано новое слово kulikan «червяк, пиявка». Эти древние ассоциации сохранились и использованы в произведении Дж. Р. Толкина «Хоббит», и составители примечаний в специальной ремарке поясняют особенности языка гномов «Mind that the Dwarves use the word worm as a derogatory term for dragon» (Гномы используют слово «червяк» как синоним с пренебрежительным оттенком для «дракона»). Похожий мотив звучит в повести Р. Киплинга «Маугли» в диалоге огромного питона Каа с пантерой Багирой:

  – Кроме того, они [Бандар-логи, народ обезьян]

называли меня … желтой рыбой, кажется ?

 –…Земляным червяком, – сказала Багира.

Р. Киплинг. «Маугли»^[21]

Персидское слово äjdäha «дракон», заимствованное через азербайджанцев малыми народами Дагестана, в цахурском языке сохранило исходное значение – äjdagä «дракон», в арчинском, утратив первоначальный смысл, приблизилось к реальной действительности – ijdägi «большая змея».

Для сравнения: ассиро-вавилонское huwawa «чудовище» сохранилось в современном ассирийском языке как лексема huwwa «змея».

В татарском фольклоре образы змеи и дракона близки. В некоторых народных сказках встречается составное название мифического персонажа – äjdäha-yelan. Парное слово в крымско-татарском языке ajderha-yılan имеет значение «змей-оборотень». Существовало поверье, что змея, прожившая сто лет, обращается в дракона. В свою очередь, дракон по достижении тысячелетнего возраста становится оборотнем yuha.

В казахском языке слово aydahar ~ ajdahar ~ ajdaha: 1) большая водяная змея, обитающая в жарких странах; 2) переносное: враждебная для человека сила; 3) мифологическое: огромная смертоносная змея, встречающаяся в сказках.

В одной из глав своего письменного труда эмир Захир ад-дин Мухаммед Бабур (выходец из Ферганы, потомок эмира Тимура) писал о некоторых представителях экзотической фауны, виды которых обитали в завоеванных им землях Индии. Среди упомянутых разновидностей крокодилов есть suw arslanı – «водяной лев», это название переведено словосочетанием jaldı aydahar – «крокодил с гребнем».

В узбекском языке есть три заимствованных из фарси варианта слова, имеющего значение «мифическая большая змея»: äjdär ~ äjdärho ~ äjdäho. Турецкие формы этой лексемы ejder ~ ejderha переводятся словом «дракон».

В старой узбекской литературе, изобилующей арабизмами и фарсизмами, встречается выражение mäkärnäj-i däryo, которое переводится на современный узбекский язык как «большой дракон».

Ученые-этимологи считают, что чешск. yeştèr, словацк. yaşter, русское ящер, белорусское яшчар возникли из древнеславянского (y)aşçerъ «змей», которое через праславянскую форму ajьtаrъ восходит к иранскому äjitär < äji + суффикс -tär (персидское äjdär, таджикское äjder, узбекское äjdär «дракон, змей»).

Мифический авестийский Äji Dähaka в иранском эпосе известен как «царь-дракон Заххак».

 Образ крылатого дракона был на знаменах императорских войск, против которых в течение многих веков сражались соседние с Китаем народы. Видимо, этим объясняется восприятие дракона как отрицательного персонажа в культуре стран, расположенных к северу и западу от Поднебесной империи. Через фольклор тюркских народностей представления о враждебном драконе проникли на Запад».[22]

В грузинском Вешапи (ვეშაპი) – не дракон, а кит, либо левиафан. «Гвелешапи» გველეშაპი  – скорее «великий змей», чем «дракон». «Гвели» означает «змея», так что «Гвелешапи» можно перевести как «Змея размером с кита». «Дракони» (დრაკონი) происходит от греческого «дракон», что означает «зоркий»[23].

В армянской устной традиции вишап – дракон, гигантская змея или рыба. В армянском переводе Библии в эпизоде с Ионой в чреве кита, наряду с греческим словом «кит», употребляется термин «рыба-вишап».

Аджахак – персидское, турецкое и курдское соответствие армянского «вишап». Место нахождения мегалитов в Гехамских горах курды называют Аждахаюрт, а армяне Вишапнер.