Проклятая любовь.— Ты помнишь?...
Одинокая, едва различимая фигура, похожая на человека, стояла на фоне заходящего диска солнца. С небольшого холма он смотрел на поле одуванчиков и неизвестных ему красивых синих цветов, расстилавшееся перед ним.
— Ты помнишь это место?
Тихий вздох.
— Каждый раз я привожу тебя сюда, снова и снова. Постоянно наблюдаю, как ты радуешься, слово ребенок. Бросаешься на это поле, разгоняя все одуванчики крыльями, весело смеясь и закручивая белоснежные пушинки, в вихре отправляя их к небу. Срывала эти прекрасные синие цветы и каждый раз делала нам венки. А я наблюдаю с улыбкой за тобой. Так прекрасна. Ты спрашиваешь, “как называются эти синие цветы”? Но я и сам не знаю и просто пожимаю плечами. Тогда ты выглядишь немного расстроено, но даже это в тебе мне нравится.
Легкая грустная улыбка на мгновение украсила его уставшее, старое лицо.
— Помнишь, как мы смотрели здесь на звезды? Мы лежали, погрузившись в это море цветов, и смотрели на небо. Я гладил твои крылья и лежал рядом, а ты считала звезды и рассказывала про созвездия, любовалась полной луной. Тогда, в первый раз, упала звезда. Ты была так счастлива, уговорила меня загадать желание. Я пожелал тогда, чтобы ты помнила, всегда любить тебя… И оно сбылось!
Сильный порыв ветра ударил в спину и прошелся по полю с цветами. Сотни, а может и тысячи пушистых парашютов взмыли в воздух, казалось, закрывая весь обзор и устремившись вверх. Солнце озаряло их своими лучами, превращая их в нечто иное, красивое, словно ангелы парили где-то в небе и уносились вдаль.
— Знаю… Ты просила не говорить его, а то не сбудется. Но теперь это не важно. С тех пор мы вместе. Каждый раз мы вместе, несколько дней, а затем ты уходишь. Я в нетерпении жду тебя, хочу ощутить твои объятия, твое тепло, твою любовь. И каждый раз снова привожу сюда, и мы снова смотрим на звезды. А зимой играем в снежки, лепим целые замки. Я все еще не могу понять, как снег не тает в твоих руках?
Солнце уже почти село и только корона из света выглядывала из-за горизонта. Фигура существа медленно спустилась с холма, и двинулась в сторону пещеры неподалеку.
— Зимой было особенно тяжело, но и хорошо. В этой пещере в холода мы сидели вместе, я был рядом, и ты грела меня своим огнем, не давала замерзнуть. Но потом ты опять уходила, и я ждал тебя у входа, без еды, в жутки холод ночи. А затем ты вновь находила меня, замерзшего на почти смерть, и отогревала в объятиях своих огненных крыльев. Я тогда прижимался к твоей груди, забыв обо всем, и мы часами болтали обо всем на свете. Хотелось побыть с тобой как можно больше, но не замечал, как засыпал. Ты всегда заботилась обо мне.
Он дошел до входа в пещеру и остановился, опираясь рукой на каменную стену. Чуть передохнув, тяжело дыша, он медленно двинулся дальше.
— Ты помнишь? Помнишь свой первый полет? Каждый полет? Ты всегда расправляешь свой огненные перистые крылья в первый день и покоряешь небо. А я наблюдаю за тобой снизу, каждый раз пытаясь побороть свой страх, что ты вдруг улетишь. Каждый первый день. Возвращаешься радостная и посвежевшая, всегда рассказывая, что эти ощущение не описать словами. Люблю смотреть, как ты летаешь.
Он вошел в кромешную тьму пещеры, спотыкаясь о неровный пол и камни. Ноги совсем не слушались. Но он шел, полный решимости, преодолевая себя, уже по памяти. Что-то щелкнуло в этой тишине, и на стене зажегся одинокий факел. Он упал на холодный каменный пол рядом с прожжённым черным пятном на полу и кучей пепла, вожделенно наблюдая.
— Нет, ты не помнишь. Никогда не помнишь. Каждый раз, снова и снова мне приходится завоевывать твою любовь. Каждый раз встречать тебя на выходе, каждый раз водить на то поле. И радоваться тому, что я уже видел сотни раз. Но я никогда не устану, потому что люблю тебя. А потом ты начинаешь вспоминать, в последний день. И в последний день я снова с тобой, той тобой, что любит меня. Ты никогда не давала мне увидеть это, мой феникс. Раз в несколько дней ты сгораешь, а я терпеливо жду тебя снаружи, пока ты переродишься на восходе, не помня меня, не помня ничего. Ты говоришь мне быть тут опасно, но это последний день. Уже не для тебя. Прошло столько лет, и я больше не выдержу. Ты бессмертна. На этот раз я останусь здесь и посмотрю на рождение своей любимой.
Тихий кашель ненадолго разорвал тишину в пещере. Старая рука прошлась по пеплу и сгребла немного к своей груди, как что-то ценное и дорогое. Весь пепел лишь осел сажей на руках и теле.
— Я буду с тобой в этот последний момент. Когда ты родишься, я исчезну. Помни меня… Вспомни, как мы были счастливы, как я любил тебя. Может быть, ты вспомнишь. Или нет? Ты не вспомнишь. На этот раз никто не завоюет твою любовь… Никто не вернет твои воспоминания… Я был счастлив с тобой, я любил тебя… Будь счастлива и ты…
Старик умер, не дожив до утра. Его холодная, сжатая в кулак рука так и застыла, удерживая сажу и пепел, самое ценное, что было для него. А на восходе, к поднимающемуся солнцу донесся радостный крик возрожденного феникса, приветствуя новый день и новую жизнь… Но на одну жизнь меньше…
(с) Аметист Аррстар.
P.S: Кажется мне, что лучше бы раздел назывался бы лапопись
